2. МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТАНДАРТЫ, ЗАЩИЩАЮЩИЕ СВОБОДУ РЕЛИГИИ ИЛИ УБЕЖДЕНИЙ И ПРАВА РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЩИН ПОЛУЧАТЬ И СОХРАНЯТЬ СТАТУС ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА
Как одному из важнейших прав, в числе первых признанному международным сообществом, свободе религии или убеждений посвящены ключевые положения всех основных международных документов по правам человека10. Эти положения существенно влияют на права религиозных общин осуществлять свою деятельность законным образом. Однако важно учитывать, что на эти права также существенно влияет целый ряд других международных норм по правам человека, и законов, регулирующих структуру общин верующих. В связи с этим, задача выделения соответствующих международных норм оказывается более сложной, чем она выглядит в начале. В этом разделе обозначаются такие международные нормы. Что касается широко известных положений, имеющих непосредственное отношение к свободе религии, наша цель состоит в том, чтобы выделить те их аспекты, которые особенно важны для получения и сохранения юридического статуса. В заключение рассматриваются другие нормы, влияющие на юридическую структуру религиозных общин.
2.1 Всеобщая декларация прав человека
Для наших целей важно начать перечисление ключевых положений, относящихся к свободе религии или убеждений, со статьи 18 Всеобщей декларации прав человека. В ней говорится :
Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов. (Выделено нами.)
Всеобщая декларация также подтверждает права на свободу ассоциации и недискриминации, влияющие на законы, определяющие структуризацию религиозных общин. Так, "каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций" (статья 20). Более того, "каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении ... религии" (статья 2), и "все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона" (статья 7).
2.2 Международный пакт о гражданских и политических правах
2.2.1. Существующее право на свободу религии или убеждений
Обязательства Всеобщей декларации в отношении существующего права на свободу религии или убеждений, выражены в статье 18 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП). Поскольку этот пакт является юридически связывающим договорным обязательством для государств-участников (что включает в себя почти все государства, входящие в ОБСЕ), его положения в отношении ограничений свободы религии или убеждений являются одновременно и более конкретными, и более тщательно сформулированными. В статье 18 данного пакта говорится:
1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учении.
2. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору.
3. Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц.
4. Участвующие в настоящем Пакте Государства обязуются уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов, обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями. (Выделено нами.)
2.2.2 Право на свободу ассоциации
Поскольку основы права на свободу религии столь явственно включают в себя право личности объединяться с другими и утверждать свою религиозную свободу "сообща с другими", все равно "публичным или частным порядком", то иногда забывают, что религиозные группы защищаются еще и свободой ассоциации. Особое положение и неоднократно доказанное историей значение свободы религии означает, что, при любых обстоятельствах, право на свободу религии предполагает большую защиту связанным с религией объединениям; и ни в коем случае не меньшую. Это соображение особенно важно в случае законов, определяющих структуризацию религиозных общин. Помня это, важно привести 22 абзац МПГПП, относящийся к свободе ассоциации:
1. Каждый человек имеет право на свободу ассоциации с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.
2. Пользование этим правом не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусматриваются законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений пользования этим правом для лиц, входящих в состав вооруженных сил и полиции. (Выделено нами).
Всеобщая декларация и МПГПП рассматривают весь спектр прав на свободу религии или убеждений. Однако вначале стоит упомянуть, что они в явном виде признают и защищают общинную сторону религиозной жизни. В то время как религия может быть глубоко частным делом для некоторых людей, можно заметить, что большинство религий не могут отправляться в одиночестве. Так, например, эти документы подчеркивают, что право на свободу религии или убеждений включает в себя свободу "единолично или сообща с другими, публичным или частным порядком ..." исповедовать свои религиозные убеждения в областях, жизненно важных для религиозного опыта, а именно, "в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учении". Безусловным в этих нормах является то, что личность должна иметь возможность принимать участие в религиозной жизни в аутентичном сообществе других людей со схожими убеждениями, и что тип общинного участия должен определяться в соответствии с религиозными убеждениями, а не диктоваться, проверяться или каким-либо другим образом "ущемляться" требованиями государства. Другими словами, многие аспекты религиозной жизни имеют отношение к вопросам объединения людей, и, безусловно, они заслуживают более серьезной защиты, чем другие права, связанные с ассоциацией, поскольку объединения, возникающие на основе религии, самым тесным образом связаны с основами религиозных верований и практики.
Важно также отметить, что, в то время, как определенные ограничения на право исповедовать убеждения допустимы, эти ограничения должны соответствовать правовым нормам и выдерживать строгую проверку на "необходимость в демократическом обществе". Это означает, что недостаточно привести обоснования обременительных регистрационных правил, чтобы иметь право заявлять, что они вносят вклад в некоем общем смысле в общественный порядок (или привести какую-то другую законную причину для наложения ограничений на право исповедовать религию или убеждения). Только в случаях, когда ограничения преследуют законную цель и действительно "необходимы", требование, отрицающее религиозную свободу, может быть оправдано.
2.2.3 Недискриминация по признаку религии или убеждений
МПГПП подкрепляет существующую защиту свободы религии, делая предельно ясным то, что государства-участники обязаны "уважать и обеспечивать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам права, признаваемые в настоящем Пакте, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических и иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства" (статья 2(1)). (Выделено нами). Более того, Пакт не ограничивается изложением искомого идеала. Он обязывает государства-участники Пакта "принять необходимые меры... для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в настоящем Пакте". (Статья 2(2)). Далее, в статье 26 говорится:
Все люди равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту закона. В этом отношении всякого рода дискриминация должна быть запрещена законом, и закон должен гарантировать всем лицам равную и эффективную защиту против дискриминации по какому бы то ни было признаку, как-то расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства. (Выделено нами)
Комиссия ООН по правам человека (орган, официальной задачей которого является мониторинг согласования с Пактом) подчеркивает важность недискриминации в своих Общих замечаниях № 18 (37), которые трактуют положения о равенстве, изложенные в МПГПП11. С ее точки зрения "недискриминация, вместе с равенством перед законом, и равной защитой закона без всякого различия, составляют основной и наиболее общий принцип защиты прав человека". В то время, как сам Пакт не дает определения дискриминации, Комиссия по правам человека утверждает, что в соответствии с общепринятым значением этого термина в международном праве
"дискриминация" в смысле, используемом в Пакте, должна пониматься как обозначение любых различий, исключений, ограничений или предпочтений, по любому признаку, как, например, раса, цвет, пол, язык, религия, политические или иные убеждения, национальное или социальное происхождение, собственность, рождение или иное состояние, имеющее своей целью или результатом аннулирование или ущемление признания или пользования всеми правами и свободами всеми лицами, на равных основаниях.
Общие замечания № 18 (37) также подчеркивают, что Пакт не ограничивается в своем действии дискриминацией по отношению к защите основных прав, им провозглашаемых:
В то время, как статья 2 ограничивает права, подлежащие защите против дискриминации, теми, которые перечислены в Пакте, статья 26 не налагает таких ограничений. То есть в статье 26 утверждается, что все люди равны перед законом и имеют право на равную защиту закона без всякого различия, и что закон должен гарантировать всем людям одинаковую и эффективную защиту от дискриминации по любому из перечисленных признаков. С точки зрения Комиссии, статья 26 не просто повторяет гарантии, уже обеспечиваемые статьей 2, но обеспечивает автономное право. Она запрещает дискриминацию по закону или по факту в любой области, регулируемой и защищаемой органами власти. В связи с этим, статья 26 рассматривает обязательства, налагаемые на государства-участники в отношении их законодательства и его дальнейшего применения. Поэтому, когда закон принимается государством-участником, он должен находиться в соответствии с требованием статьи 26 о недискриминации в его содержании. Другими словами, применение принципа недискриминации, содержащегося в статье 26, не ограничено указанными в Пакте правами. (Выделено нами.)
Комиссия признает, что "не всякая разница в обращении представляет собой дискриминацию, если применяемые критерии разумны и объективны и преследуемая цель законна с точки зрения Конвенции". Таким образом, законы, управляющие принципами, на основе которых религиозные организации признаются и действуют как юридические субъекты, должны быть сформулированы вдвойне аккуратно. Если ими пользуются как контролирующими механизмами (а не как средствами, содействующими организации религиозной жизни), возникает риск нарушения основополагающих норм свободы религии и ассоциации. В дополнение они могут стать причиной действий со стороны "властей", ведущих к дискриминации по закону или по факту и к нарушениям обязательств, налагаемых Конвенцией на "государства-участники в соответствии с их законодательством и его применением".
Статья 27 обеспечивает особую защиту от дискриминации там, где "существуют этнические, религиозные или языковые меньшинства". В ней говорится, что "лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве, сообща с другими членами их группы, жить в соответствии со своей культурой, исповедовать и соблюдать свою религию или использовать свой язык". Конвенция не дает явного определения термина "меньшинства". С точки зрения статистики, в любой взятой стране в лучшем случае существует одна главная религия, и все остальные составляют меньшинства. Во многих странах ни одна из групп не находится в положении большинства. Существует тенденция воспринимать меньшинство как легко выделяемую группу, объединенную общим языком, традицией, этнической принадлежностью и так далее. Однако использование слова "или" в Конвенции показывает, что могут существовать религиозные меньшинства, не обязательно являющиеся частью этнических или языковых меньшинств. Общие замечания №23(50) Комиссии ООН по правам человека, посвященные статье 27, отмечают, что: "люди, которых необходимо защищать, принадлежат к группе и разделяют культуру, религию и/или язык. Эти условия также означают, что лица, находящиеся под защитой, не обязательно являются гражданами государства - участника". Затем в Общих замечаниях говорится, что:
Статья 27 обеспечивает права лиц, принадлежащих к меньшинствам, которые "существуют" в государстве-участнике. Учитывая природу и объем прав, очерчиваемых данной статьей, не имеет смысла определять степень перманентности, подразумеваемую термином "существует". Эти права просто означают, что лицам, принадлежащим к этим меньшинствам, недопустимо отказывать в праве, сообща с членами их группы, пользоваться своей культурой, соблюдать свою религию и говорить на своем языке. Точно так же, как им не обязательно принадлежать к этому народу или быть гражданином, они не обязаны быть и постоянными жителями.
Эти материалы - неподходящее место, чтобы вдаваться в обсуждение, насколько небольшие религиозные группы, отличающиеся от своего окружения с точки зрения религии, но не культуры или этнической принадлежности, составляют "меньшинства" в рамках понимания статьи 27. Достаточно заметить, что того, что меньшинства существуют в данной стране, достаточно для того, чтобы они имели дополнительную защиту против дискриминации, обеспечиваемую статьей 27. При этом отсутствие гражданства или статуса постоянного проживания не означает того, что группа не отвечает критериям для такой повышенной защиты.
2.3 Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений
Статьи 2 и 3 Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, принятой ООН в 1981 году, уточняют анти-дискриминационные нормы МПГПП. Хотя данная Декларация и не является юридически связывающим обязательством, можно с уверенностью сказать, что она формулирует положения, сегодня ставшие общепринятыми законами. Связь между Декларацией 1981 г. и МПГПП очевидна. Статья 1 этой Декларации дословно повторяет сказанное в трех первых пунктах статьи 18 МГПП.
Статьи 2 и 3 Декларации 1981 г. еще раз подтверждают анти-дискриминационные нормы МПГПП. В пункте 1 статьи 2 записано, что "никто не должен подвергаться дискриминации на основе религии или убеждений со стороны любого государства, учреждения, группы лиц или отдельных лиц". Утверждая это, Декларация идет дальше, чем МПГПП, поскольку она имеет в виду, как действия государства, так и действия частных лиц. Однако тема наших материалов - устанавливаемые законом схемы, касающиеся предоставления религиозным организациям статуса юридического лица государством. С этой точки зрения пункт 1 полностью соответствует юридически связывающим обязательствам.
Пункт 2 статьи 2 определяет " дискриминацию на основе религии или убеждений" как
"любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на религии или убеждениях и имеющее целью или следствием уничтожение или умаление признания, пользования или осуществления на основе равенства прав человека и основных свобод".
Это определение согласуется с толкованием значения дискриминации, которое дает Комиссия ООН по правам человека в своих Общих замечаниях № 18 (37) (см. раздел 2.2.3.). Тем не менее, данное определение уже, поскольку оно упоминает только "уничтожение или умаление признания, пользования или осуществления на основе равенства прав человека и основных свобод", в то время как определение Комитета по правам человека относится ко "всем правам и свободам".
Статья 3 Декларации 1981 г. подчеркивает значение анти-дискриминационных норм статьи 2, отмечая, что "дискриминация людей на основе религии или убеждений является оскорблением достоинства человеческой личности и отрицанием принципов Устава Организации Объединенных Наций и осуждается как нарушение прав человека и основных свобод, провозглашенных во Всеобщей декларации прав человека ...". То есть, с точки зрения рассматриваемых здесь вопросов, в Декларации 1981 г. не содержится ничего, что бы шло дальше существовавших до ее принятия договорных обязательств.
Статья 4, так же, как и статьи 2(3) МПГПП утверждает, что "все государства должны принимать эффективные меры для предупреждения и ликвидации дискриминации на основе религии или убеждений" и "прилагают все усилия по принятию или отмене законодательства, когда это необходимо, для запрещения любой подобной дискриминации, а также для принятия всех соответствующих мер по борьбе против нетерпимости на основе религии или иных убеждений в данной области". То есть, статья 4 еще раз подтверждает и конкретизирует, с точки зрения вопроса религиозной свободы, обязательства Пакта искать эффективные способы борьбы с нарушениями и ущемлениями прав человека. То же самое можно сказать и о статье 7 Декларации 1981 г.
Статья 5 посвящена детальному рассмотрению прав родителей и детей, рассмотренных в пункте 4 статьи 18 МПГПП. Она также согласуется с соответствующими положениями Конвенции о правах ребенка.12 Законы о свободе совести и о религиозных объединениях во многих странах - участницах ОБСЕ часто обращаются к вопросам, касающимся родителей и детей, но эта тема выходит за рамки данного исследования правовых структур, доступных религиозным общинам. Однако, повторим снова, что положения Декларации 1981 г. гарантируются договором, обязательным для большинства государств - участников ОБСЕ.
Статья 6 Декларации 1981 г. явно формулирует то, что подразумевалось в предшествующих нормах о религиозной свободе, в различных практических контекстах, жизненно важных для религиозной свободы. Положения Всеобщей декларации и МПГПП очевидно не настолько детализированы, но конкретные ситуации, обозначенные статьей 6, являются вполне разумными интерпретациями общих норм в применении к реалиям религиозной жизни. В статье 6 говорится:
В соответствии со статьей 1 настоящей Декларации и соблюдением положений пункта 3 статьи 1 право на свободу мысли, совести, религии или убеждений включает, в частности, следующие свободы:
(a) отправлять культы или собираться в связи с религией или убеждениями и создавать и содержать места для этих целей;
(b) создавать и содержать соответствующие благотворительные или гуманитарные учреждения;
(c) производить, приобретать и использовать в соответствующем объеме необходимые предметы и материалы, связанные с религиозными обрядами или обычаями или убеждениями;
(d) писать, выпускать и распространять соответствующие публикации в этих областях;
(e) вести преподавание по вопросам религии или убеждений в местах, подходящих для этой цели;
(f) испрашивать и получать от отдельных лиц и организаций добровольные финансовые и иные пожертвования;
(g) готовить, назначать, избирать или назначать по праву наследования соответствующих руководителей согласно потребностям и нормам той или иной религии или убеждений;
(h) соблюдать дни отдыха и отмечать праздники и отправлять обряды в соответствии с предписаниями религии и убеждениями;
(i) устанавливать и поддерживать связи с отдельными лицами и общинами в области религии и убеждений на национальном и международном уровнях.
Из первого абзаца статьи 6 понятно, что последующие примеры " свободы мысли, совести, религии или убеждений" выведены из статьи 1 Декларации 1981 года и подлежат данным в ней ограничениям. В свою очередь, как уже говорилось выше, эта статья слово в слово повторяет три первых пункта статьи 18 МПГПП. Первый абзац также подчеркивает, что следующие за ним примеры не исчерпывают понятия религиозной свободы.
Для целей данной брошюры жизненно необходимо обратить внимание на то, как много примеров, приведенных в статье 6, предполагают в практическом смысле возможность приобретения статуса юридического лица, для субъектов права, с помощью которых религиозные объединения осуществляют свою деятельность.
Рассмотрим "право отправлять культы или собираться" и "создавать и содержать места для этих целей", упомянутые в пункте (а). В истории известны страны, в которых религиозным организациям запрещалось приобретать собственность или владеть ею. Очевидно, что абсолютный запрет такого типа ущемляет признаваемое пунктом (а) право религиозных групп, подпадающих под него, отправлять культы и создавать места для богослужения. Но даже если такого абсолютного запрета нет, приобрести или арендовать место для богослужения, не имея статуса юридического лица, исключительно трудно. Теоретически, группа верующих может собираться и совершать богослужения в помещении, владельцем которого является один из них. Точно также верующие могут пользоваться литературой или предметами религиозного назначения, принадлежащими кому-то из них, и т.д. Но даже если такая гипотетическая группа не велика и управляема, могут возникнуть серьезные проблемы. Если член религиозной группы, владеющий помещением, в котором совершают богослужения, умирает, то оно переходит его наследникам, которые могут, как сочувствовать, так и не сочувствовать остальным верующим. Если владелец является виноватой стороной в дорожном происшествии или в каком-либо другом предусмотренном законом случае, то место для богослужения может быть потеряно в результате тяжбы. Часто члены группы верующих вносят денежные средства, необходимые для покупки или аренды помещений. Допускать единоличное владение такого рода собственностью рискованно, поскольку ее владелец может выйти из религиозной общины или использовать ее в целях, против которых возражают ее остальные члены.
В качестве альтернативного варианта группа может владеть собственностью как неформальное объединение. Но в таком случае может возникнуть необходимость получить разрешение всех членов ассоциации (и их наследников) перед ее продажей. Сделать же это может оказаться тяжело или даже невозможно, особенно если некоторые члены возражают против этого. Правила, влияющие на принятие решений в неформальном объединении, могут противоречить убеждениям религиозной группы. Возможны и другие практические препятствия. Владельцы собственности могут отказаться сдавать помещения, если им точно не известно, с каким субъектом права они имеют дело. Могут возникать сложности и при заключении контрактов на обслуживание помещений. Более того, вероятны и ситуации, когда религиозная группа должна иметь возможность обратиться в суд для получения компенсаций как от частных лиц и организаций, так и от государства, и так далее.
До сегодняшнего дня существуют группы, убеждения которых не согласуются ни с какой зависимостью от государства или необходимостью взаимодействовать с ним, вплоть до того, что эти группы предпочитают трудности существования без какого-либо правового статуса вообще. Естественно, что желания этих редко встречающихся групп должны учитываться. Но подавляющее большинство предпочитает избегать таких проблем. В современных правовых условиях для религиозной организации исключительно важно иметь возможность учредить и контролировать некий субъект, имеющий статус юридического лица, который может владеть собственностью, заключать контракты, и, в самом общем смысле, осуществлять светскую деятельность объединения. Очевидно это и недвижимая собственность, используемая для преподавания (пункт (е)), и собственность, нужная для благотворительной, гуманитарной и издательской частей религиозной деятельности (пункты (b), (d) и (i)). Вышесказанное можно отнести и к движимой (личной) собственности, включая книги, одежду, транспорт, телефоны и другие средства связи, предметы культа и тому подобное имущество, которое соответствует критериям пунктов (a)-(f) и (i). По этой причине все юридические системы стран, входящих в ОБСЕ, разработали механизмы приобретения и владения собственностью хотя бы для некоторых религиозных групп. Получившиеся структуры весьма разнообразны. Сюда входят трасты, объединения, зарегистрированные объединения, общественные корпорации (Korperschaften des offentlichen Rechts), официальные церкви и т.п. В случаях, когда такие структуры соответствуют статье 6 , они позволяют религиозным организациям осуществлять все виды религиозной деятельности, согласующиеся с такими международными документами как МПГПП.
Статья 6 справедливо признает практическое значение права испрашивать и получать добровольные пожертвования. Точно так же, как религиозная организация не может осуществлять светскую деятельность без соответствующей юридической структуры, она не может функционировать и без финансирования. Необходимость распоряжаться финансами с учетом убеждений религиозной общины, также делает исключительно важным получение юридического статуса, позволяющего находить и использовать источники финансирования в рамках конституционного порядка и юридической структуры рассматриваемого государства.
Право готовить, назначать, избирать или назначать по праву наследования руководителей, которому посвящен пункт (g), относится к сфере внутренних дел религиозной организации. Церковная структура сама по себе - предмет сознательных убеждений и в этом качестве часто служит поводом для спора. Чтобы обеспечить соответствующее уважение по отношению к этим убеждениям, законы о религиозных объединениях должны быть достаточно гибкими, чтобы учитывать разницу между церковными системами в разных религиозных общинах, если они, конечно, не несут серьезной немедленной угрозы общественному порядку13.
Виды необходимых для деятельности юридических субъектов не ограничиваются только религиозными субъектами. Но, в любом случае, они должны обладать достаточной гибкостью, чтобы позволять религиозным организациям действовать за рамками потребностей отправления культа. В прошлом, например, известны случаи, когда религиозным организациям запрещалось заниматься благотворительностью или преподаванием. Такие ограничения явно нарушают права организаций, имеющих представления, основанные на их религии, по поводу важности благотворительности, а также гуманитарной и преподавательской деятельности. Законы об объединениях в каждой конкретной стране не должны препятствовать таким усилиям, а, наоборот, должны способствовать им путем предоставления соответствующих юридических структур.
Юридические лица разных типов, которые могут использовать религиозные группы, часто открывают доступ к дополнительным преимуществам, таким, как прямое и непрямое финансирование; право совершать обряды, имеющие законную силу, такие как бракосочетания; права заботиться о людях, находящихся в тюрьмах, больницах и т.п.; и, наконец, некий символический престиж, связанный с определенными видами признания. Многоуровневая структура таких субъектов, отражающая исторические и культурные отличия, обычна для Европы. В то время, как, безусловно, в этой области существует некое пространство для учета культурных различий, допустимые структуры не должны формироваться таким образом, который позволял бы части групп (но не всем) вести свою деятельность, особенно в области обычных религиозных процедур. Например, малые религиозные общины имеют ту же заинтересованность и те же права, что и большие, обучать священнослужителей и своих членов, посещать находящихся в больницах и тюрьмах и заботиться о военнослужащих. Законодательство, предусматривающее многоуровневую структуру религиозных объединений, не должно препятствовать тем, кто находится на "нижних" уровнях, заниматься подобной деятельностью.
Статья 6 конечно не исчерпывает всех обстоятельств, которых могут касаться вопросы религиозной свободы, но она, очевидно, включает в себя большинство ситуаций, к которым относятся юридически связывающие положения о свободе религии или убеждений. И хотя статья 6 напрямую не включает в себя право на статус юридического лица, сопутствующие комментарии делают совершенно понятным, почему возможность получить такой статус является необходимым следствием Декларации 1981 г.
2.3.1. Толкование статьи 18 в Общих замечаниях Комиссии ООН по правам человека
В 1993 г. Комиссия ООН по правам человека выпустила Общие замечания №22 (48), дающую детальное официальное толкование содержания статьи 1814. Общие замечания обращаются ко многим аспектам свободы религии или убеждений, но только некоторые из них могут быть здесь рассмотрены. В самом начале говорится, что "право на свободу мысли, совести и религии ... далеко идущее и кардинальное; оно включает в себя свободу мыслей по любому поводу, личные убеждения и приверженность религии или убеждениям, вне зависимости от того, исповедуется ли она публично или сообща с другими". Затем отмечается, что "фундаментальный характер этих свобод ... отражен в том, что это положение не может быть частично отменено даже в о время чрезвычайных обстоятельств, как заявлено в статье 4(2)".
Далее в Общих замечаниях говорится, что любые ограничения свободы религии допустимы только по отношению к праву исповедовать религию.
Статья 18 отделяет свободу мысли, совести, религии или убеждений от свободы исповедовать религию или убеждения. Она не допускает никаких ограничений на свободу мысли или совести или на свободу иметь или принимать религию по своему выбору. Эти свободы являются безусловными, так же как и право каждого на собственное мнение без чужого вмешательства, о чем говорится в статье 19(1). Никого нельзя заставлять выказывать свои мысли или отношение к религии или убеждениям. (Выделено нами.)
Аналогично, "свобода от принуждения иметь или принимать религию или убеждения и свобода родителей или законных опекунов обеспечивать религиозное или нравственное обучение не может быть ограничена". Это согласуется с замечанием, что внутренние убеждения не могут управляться извне. Кроме того, вышесказанное следует из того, что эти вопросы отдельно рассматриваются статьей 18(2).
Общие замечания особенно внимательно подходят к допустимым ограничениям на право исповедовать религию.
При толковании допустимых ограничений государства-участники должны начинать с необходимости защищать права, гарантируемые Конвенцией, включая право на равенство и недискриминацию... Накладываемые ограничения устанавливаются законом и не должны нарушать права, гарантируемые статьей 18. ...Пункт 3 статьи 18 должен толковаться строго определенным образом: ограничения по признакам, не перечисленным здесь, недопустимы, даже если они допускаются как ограничения других защищаемых Конвенцией прав, таких как государственная безопасность. Ограничения могут применяться только для тех целей, для которых они первоначально определялись, и должны быть прямо связанными с конкретной необходимостью и пропорциональными ей. Ограничения не могут налагаться с целью дискриминации или применены приводящим к дискриминации образом. (Выделено нами)
Положения, регулирующие получение статуса юридического лица религиозными общинами и их светскую деятельность ограничивают право исповедовать религию или убеждения. Так же, как и любые другие ограничения свободы религии, они должны быть обоснованы в соответствии со стандартами, установленным в Общих замечаниях №22. Простого предположения, что законы, управляющие деятельностью религиозных организаций, имеют важное значение для сохранения общественного порядка, защиты здоровья людей и других законных целей такого же типа. В дополнение к этому должно быть понятно, что накладываемые ограничения должны соответствовать преследуемым целям и что они не используются в целях дискриминации или образом, к ней приводящим.
2.4 Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод
2.4.1 Существующее право на свободу религии
Статья 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция о правах человека или ЕКПЧ),которая содержит ключевое положение, касающееся свободы религии или убеждений, близко перекликается со словами Всеобщей декларации и была составлена вскоре после нее:
1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и совместно с другими лицами, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов.
2. Свобода исповедовать свою религию или свои убеждения подлежит лишь таким ограничениям, которые установлены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц.
Первый пункт статьи 9 следует статье 18 Веобщей декларации слово в слово. Во втором пункте приведены ограничения, практически совпадающие с ограничениями, налагаемыми статьей 18 МПГПП, за исключением того, что требование необходимостти усилено фразой " в демократическом обществе". На практике это положение "необходимости в демократическом обществе" наиболее существенно ограничивает допустимые обоснования превышения власти в обласи прав свободы религии. Так же как и в других международных правовых актах, подчеркивается значение защиты общинных аспектов религиозной жизни.
2.4.2 Официальное толкование статьи 9
Количество дел, рассматриваемых Европейским судом по правам человека, в которых применялась статья 9, быстро растет. В последнее время рассматривались такие вопросы, как право проводить религиозную агитацию,15 право учреждать и содержать места богослужения,16 ограничение родительских прав на запрет участия в патриотической деятельности детей,17 отставка мусульманского фундаменталиста из вооруженных сил по распоряжению правительства,18 и недопустимость требования принесения религиозной клятвы19. Если же учесть юридическую деятельность самой комиссии, прецедентное право, толкующее статью 9, значительно более широко20.
Так же как и в случае статьи 18 МПГПП, отправной точкой для анализа статьи 9 является признание того, что пункт об ограничениях относится только к праву исповедовать религию. "Право на свободу мысли, совести и религии" , гарантируемое пунктом 1, - абсолютно, до тех пор пока оно не касается права исповедовать религию.21 Это различие имеет многочисленные практические последствия. Как было замечено ван Дейком и ван Хуфом,
свобода мысли... предполагает, что никто не должен подвергаться действиям, направленным на изменение мышления, что запрещены любые попытки принуждения высказывать мысли, изменять мнение или разглашать религиозные воззрения, никакие санкции не могут быть применены из-за приверженности определенным взглядам или с целью изменить религию или воззрения.22
Заметим, что представления о церковной структуре сами нередко являются предметом сознательных убеждений. Вопросы о том, должна ли церковь управляться епископами, собранием всех верующих, местными органами или каким-либо другим образом, часто относятся к области религиозных убеждений. Способ, которым эти представления воплощены в религиозной общине, выражает убеждения явным образом. Однако часто, когда религиозная организация подает заявку на регистрацию, возникают сложные ситуации. В некоторых государствах-участниках, представители регистрирующего органа предлагали внести изменения в ее структуру, выражали сомнения по поводу квалификации, необходимой тому или иному должностному лицу, и задерживали решение по вопросу предоставления статуса юридического лица до тех пор, пока соответствующие изменения не были внесены. В некоторых случаях это - явное принуждение со стороны государства с целью изменить взгляды или мнения, касающиеся убеждений. Такое вмешательство противоречит фундаментальным нормам в отношении свободы религии, по причине того, что убеждения этого рода защищаются безусловно и, что оно не является "необходимым в демократическом обществе". Интересный подход к этим проблемам был предложен Конституционным судом Германии, который требует, чтобы условия получения статуса юридического лица изменялись таким образом, чтобы соответствовать религиозным принципам той или иной религиозной общины23.
Второй основной вопрос, рассматривающийся статьей 9, - допустимые ограничения на свободу религии. Во втором пункте статьи 9 приводятся три критерия, которым должны соответствовать ограничения на право исповедовать религию для того, чтобы считать их обоснованно отменяющими право на свободу религии или убеждений. Во-первых, ограничения должны быть "предписаны законом". Европейский суд по правам человека постановил, что это положение "не просто ссылается на местное законодательство, но так же имеет отношение к качеству законов, т.е. ограничения должны соответствовать понятию законности, о чем явно сказано в преамбуле Конвенции"24. Соответственно, этот критерий может быть назван "критерием законности". Бюрократического произвола явно недостаточно для того, чтобы соответствовать этому критерию. Точно так же, если правила сформулированы не достаточно четко, они тоже могут не удовлетворять этому критерию. К сожалению, правила для получения статуса юридического лица, очень часто составлены таким образом, что они не предотвращают бюрократического произвола.
Второе - это строго определенный набор допустимых обоснований: ограничения должны налагаться " в интересах общественной безопасности, для защиты общественного порядка, здоровья или нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц". В то время, как этот список несколько сужает область государственных интересов, которые могут оправдать уменьшение или отмену религиозной свободы (например, только интересы государственной безопасности не могут считаться достаточными), этот спектр в действительности исключительно широк. Есть довольно мало ограничений, которые государство могло бы захотеть использовать, и которые бы не попадали в ту или иную из перечисленных категорий.
Далее необходимо заметить следующее. Не удивительно, что во всех случаях, когда Европейский суд по правам человека постановил, что рассматриваемое ограничение нарушает статью 9, применялся третий критерий - "необходимость в демократическом обществе". При этом он и являлся решающим критерием. С точки зрения Суда демократическое общество в обязательном порядке предполагает религиозный плюрализм. Говоря о значении свободы религии или убеждений, Европейский суд отмечал, что это - один " из наиболее жизненно важных элементов, входящих в понятие самоопределения верующих и их представлений о жизни, но это также и драгоценное достояние атеистов, агностиков, скептиков и всех прочих. Плюрализм, неотделимый от демократического общества, за который боролись на протяжении столетий дорогой, зависит от этого"25. Аналогично, Суд признает важное значение "плюрализма, терпимости и широты мышления, без которых не может существовать демократическое общество"26. Конечно, Судом признаются и границы, в которых могут учитываться культурные различия. Для постепенного процесса интеграции в Европе жизненно важно сохранять уважение к различиям в сфере культуры и религии. Однако, как утверждается Судом, при определении этих границ " необходимо принимать во внимание, что поставлено на карту, а именно необходимость защитить подлинный религиозный плюрализм, присущий понятию демократического общества"27 . Имея все вышесказанное в виду, Суд утверждает, что требование "необходимости в демократическом обществе" означает, что рассматриваемое ограничение должно быть " оправдано в конкретной ситуации неотложной общественной необходимостью" и что обсуждаемые меры должны быть "пропорциональны преследуемой законной цели"28. Более того, при оценке этой "пропорциональности" должна проводиться "очень строгая проверка"29. Дело Мануссакиса особенно хорошо освещает типичные ситуации, возникающие в связи со статусом юридического лица. В этом деле рассматривалось обвинение, предъявленное общине свидетелей Иеговы о незаконном использовании помещений для богослужений без получения разрешения на создание молитвенного дома. В действительности, попытки получить такое разрешение предпринимались в течение ряда лет. Но органы государственной власти год за годом продолжали утверждать, что они "не имеют возможности удовлетворить их ходатайство"30. Суд постановил, что нет необходимости выяснять "предписаны ли законом" рассматриваемые ограничения или имеют ли они отношение к законным целям, таким, как общественный порядок, поскольку действия государства, не предоставившего разрешения на создание молитвенного дома, не соответствуют критерию "необходимости в демократическом обществе". Как сформулировано Судом,
более точно, их осуждение не является справедливым, оправданным и необходимым в демократическом обществе, поскольку оно было "сфабриковано" государством. Государство вынудило истцов совершить нарушение и отвечать за последствия исключительно из-за их убеждений. Предположительно невинное требование получать разрешение на содержание помещения для богослужения было преобразовано из простой формальности в смертельное оружие против права на свободу религии. Термин "медлительность", использованный Комиссией для описания действий министра по вопросам образования и религии в отношении их просьбы о разрешении, является слишком мягким. ...(Суд отмечает) климат вмешательства и подавления со стороны государства и доминирующей церкви, в результате которого статья 9 Конвенции превратилась в пустой звук.31 (Выделено нами)
Утверждая, что вынесенный приговор является нарушением статьи 9, Суд выделил несколько черт, присущих схеме получения разрешения на открытие и содержание молитвенного дома, которые вызывают возражения. На них стоит остановиться, поскольку они имеют более общие последствия, чем другие схемы управления, например, такие как законы о религиозных объединениях, также имеющие возможность препятствовать религиозной жизни. Из вышеприведенного отрывка видно, что государство не имеет права "производить" нарушения путем манипуляций с невинными на первый взгляд формальностями с целью препятствовать религиозной жизни. Далее Суд возражает против того, что местное законодательство допускает "имеющее далеко идущие последствия вмешательство политических, административных и церковных властей в вопросы религиозной свободы", и наделяет их возможностями "очень большого произвола"32. Также возражения вызывает тот факт, что власти могут отложить не неопределенный срок решение о предоставлении разрешения на открытие молитвенного дома33. Причем некоторые из используемых критериев вызывают особенно много возражений. Например, представители государственных органов имеют право " оценивать, действительно ли существует потребность для рассматриваемой религиозной общины в открытии церкви"34 . Критикуя степень свободы, разрешенной органам власти, Суд утверждает, что " право на свободу религии, гарантированное Конвенцией, исключает любой произвол со стороны государства в вопросе определения, являются ли легитимными религиозные убеждения или способы, которыми эти убеждения выражаются"35 . В соответствии с этим Суд заключил, что требование получения разрешение на открытие молитвенного дома может находиться в согласии с со статьей 9, только до той степени, в которой оно позволяет министру удостовериться в выполнении формальных условий"36 . Если провести аналогию с законами, управляющими получением статуса юридического лица, то допустимой может быть оценка по формальным признакам уставов, и прочих документов организационного характера, но только если при этом не производится оценка религии по содержательным признакам. Суд также отметил, что получение разрешения при условии положительной рецензии со стороны священнослужителей , принадлежащих другой церкви ( что технически требуется по закону), совершенно недопустимы37.
2.4.3. Свобода ассоциации
Статья 11 ЕКПЧ, посвященная свободе ассоциации, также имеет отношение к нашей теме:
1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и свободу ассоциации с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в них для защиты своих интересов.
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, защиты здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции и государственного управления.
2.4.4 Судебная практика в области статьи 11
Решения, принятые Европейским судом в 1998 году по делу Объединенная коммунистическая партия Турции против Турции38 и Сидиропулос и другие против Греции39 являются важными вехами в прецедентном праве в области свободы ассоциации, которые непосредственно касаются законов о религиозных объединениях. В деле Сидиропулоса Суд категорически заявил, что "право создавать объединения является неотъемлемой частью" права на свободу ассоциации и что
Граждане должны иметь возможность образовывать субъекты права для того чтобы они могли действовать сообща в области совместных интересов. Это является одним из важнейших аспектов права на свободу ассоциации, без которого это право было бы лишено всякого смысла. Способ, которым национальное законодательство охраняет эту свободу и то, как она на практике применяется властями, показывает состояние демократии в каждой конкретной стране. Безусловно, государства имеют право удостоверяться в том, что цель и деятельность объединения соответствуют правилам, установленным законодательством, но они обязаны делать это образом, который совместим с обязательствами, принятыми ими при подписании Конвенции, и который подлежит проверке организациями Конвенции.40 (Выделено нами)
Как и в случае ограничений на право исповедовать религию, Суд особо отмечает, что, при рассмотрении права ассоциации, исключения, приведенные в статье 11 (2)
должны внимательно разбираться; только убедительные и неопровержимые причины могут служить оправданием для ограничений свободы ассоциации. При определении того, существует ли необходимость в рамках смысла статьи 11 Ї2, государства имеют только ограниченные возможности, что отвечает строгому контролю, существующему в Европе, охватывающему как законы, так и решения, их применяющие, включая решения, принятые независимыми судами.41
В деле Коммунистической партии, Суд постановил, что свобода ассоциации
являлась бы преимущественно теоретической и иллюзорной, если бы она ограничивалась только созданием объединения, поскольку органы государственной власти могли бы немедленно распустить его, имея при этом право не согласовывать свои действия с Конвенцией. Следовательно, защита, обеспечиваемая статьей 11, должна быть предоставлена в течение всего времени существования объединения и поэтому роспуск организации государственными органами должен удовлетворять требованиям пункта 2 этого положения42.
Рассмотренные вместе, эти два недавних решения подкрепляют свободу ассоциации, которая означает права как приобретать, так и сохранять статус юридического субъекта. Если граждане, входящие в политически и культурно спорные организации, рассматриваемые в процессах Сидоропулоса и Коммунистической партии, согласно статье 11 имеют право учреждать юридические лица, то религиозные объединения должны тем более иметь право на правовой статус. Кроме того, они могут требовать защиты согласно обеим статьям 9 и 11. Таким образом, и законы о религиозных объединениях, и практическое применение этих законов, подлежат строгой проверке, предписываемой обеими статьями.
2.4.5 Другие стандарты, следующие из ЕКПЧ
Несомненно, и некоторые другие положения ЕКПЧ стоит принимать во внимание при анализе законов о религиозных объединениях государств-участников. Законы, запрещающие обращаться в независимые судебные инстанции при отказе или отмене юридического статуса, нарушают право обращаться в суд, провозглашаемое статьей 6(1) и, вплоть до нарушения статей 9 или 11, право на эффективное воздействие согласно статье 13.
В зависимости от структуры, законы о религиозных объединениях могут нарушать анти-дискриминационные положения ЕКПЧ (статьи 1, 14). Поскольку во многих европейских странах существуют системы государство-церковь, со сложными финансовыми схемами, часто дающие преимущества доминантным религиям по сравнению с малыми или недавно возникшими группами, и поскольку такие схемы действовали до принятия Конвенции, и сейчас не похоже на то, что они будут отменены Судом. Конечно, при условии, что критерии для того или иного подхода являются разумными и объективными, отсутствует особенно откровенная или целевая дискриминация, и, что группы, обладающие меньшими привилегиями, по крайней мере, имеют свободу осуществлять все виды религиозной деятельности и выполнять свои задачи.
Особенный интерес для нас представляет одно из рассматривавшихся недавно дел, в котором фигурировала статья 6(1), - Канейская католическая церковь против Греции43. Римская католическая церковь в Канее обвинила своих двух соседей в том, что они разрушили одну из стен вокруг здания церкви. Соседи заявили, что церковь не является юридическим лицом и поэтому не имеет права обращаться в суд. Отчет по этому делу содержит довольно подробный анализ различных мнений по тому поводу, обладает ли церковь статусом юридического лица или нет. Но в заключительном анализе Европейский суд по правам человека постановил, что лишение права подавать в суд приводит к недопустимому лишению права на обращение в суд в соответствии со статьей 6(1). Во время процесса позиция церкви была следующей:
Церковь, принадлежащая любому вероисповеданию, должна пользоваться защитой, соответствующей ее природе и целям, для которых она предназначена. Если она была создана в соответствии с законами своей религии, то церковь, подобная истцу, может совершать такие же законные действия, как и обычные юридические лица; то есть, она не должна представлять документ, подтверждающий, что она получила статус юридического лица в соответствии с формальностями, предписанными законом...44
С другой стороны, позиция Греции заключалась в том, что, в то время, как религиозные группы имеют право организовывать свое внутреннее управление по собственным правилам, они должны подчиняться государственному законодательству в случаях, когда они взаимодействуют с государством 45. Отмечая, что в течение длительного времени юридический статус этой церкви никем не ставился под сомнение, Суд постановил, что суть дела состоит в нарушении права обращения в суд. Церковь получила право опираться на существующие прецеденты и административную практику, в которых никогда ранее не выказывалось никаких сомнений по поводу ее юридического статуса. Собственно, в этом случае, Суд постановил, что церковь имеет достаточный юридический статус, чтобы, по крайней мере, подать в суд, из-за того, что она имеет право обращаться в суд; в противном случае это было бы нарушением статьи 6(1).
Кроме того, непризнание греческим судом статуса юридического лица, является нарушением и статьи 14, рассматриваемой вместе со статьей 6(1). Согласно греческому законодательству, греческая православная церковь и греческая еврейская община автоматически получают доступ к статусу юридического лица, и не должны подавать официальное заявление, в отличие от католической церкви. Суд не останавливался на вопросе, имеет ли рассматриваемая церковь право на юридический статус в публичном или частном праве46, что могло бы послужить причиной некоторых различий в статусе. Он просто отметил, что то, что "церковь не может предпринять никаких юридических действий для защиты (своей собственности), в то время, как православная церковь или еврейская община имеют такую возможность ... без соблюдения формальной процедуры" является несправедливым47.
Случай Канейской церкви уникален. Ее история насчитывает столетия, и в течение многих лет ни у кого не возникали сомнения по поводу юридического статуса. Трудно сказать, каково бы было решение суда в отношении боле молодой церкви, не имеющей истории предыдущих действий в рамках закона. Тем не менее, этот случай предполагает, что существуют аспекты статуса юридического лица, которыми церковь может воспользоваться, не соблюдая никаких формальностей. Если добавить к этому случаи, в которых рассматривалась свобода ассоциации, то без преувеличений можно сказать, что они обеспечивают серьезную поддержку права на юридический статус в соответствии с ЕКПЧ.
|
|
